Решила захерачить сюда рассказики свои. Стрёмные, противные, бредовые - но этж прекрасно! =)

КЛЕЩИ.

Существовала в пространстве с кодом "Земля" женщина сорока трёх лет от роду, по имени и отчеству Ирина Львовна. Работала она воспитательницей в детском садике. Детишек она любила очень-очень, но мужа у неё не было, поэтому как-то она согрешила - целовалась на кухне с электриком Ваней. И в один прекрасный полдник с мятным чаем и пряниками, подошла к Ирине Львовне уборщица, да и сказала, что знает о том страшном, и пропитанном пошлостью случае на кухне... Не стерпела нежная душа Ирины такого позора. Уволилась она, оставив детишек на попечение педофилу Серёже. На радость детишкам он был педофилом только в душе и в Интернете. Стала Ирина новую работу искать. В садиках она больше не хотела работать - ей везде мерещились электрики Вани, поэтому пошла она работать на рынок, в киоск - пирожки продавать. Она любили пирожки, и, даже некоторые делала сама. У себя дома, после работы... Но в каждом пирожке ей виделись глаза уборщицы... Кошмары терзали её сознание по ночам... А в одно бледно-голубое утро, Ирина Львовна пошла гулять по лесу со своей славной собачкой. Собачка была Золотистым ретривером. Средних размеров такая, лохматая. Звали её Эликсир Счастья. И после долгой и неспешной прогулки, Ирина Львовна начала расчёсывать Эликсира, и обнаружила, что в области холки, у него на коже странный нарост. Нарост этот оказался клещом. Заботливая хозяйка оторвала клеща, обработала место укуса зелёнкой, и зачем то положила мерзопакостное насекомое в банку... С тех пор Ирина Львовна гуляла с Эликсиром Счастья именно в тех местах, и каждый раз, после прогулки, вытаскивала из него парочку клещей. Ей нравился процесс - Эликсир рычал, сопротивлялся, она раздвигала его шерсть и вглядывалась в голубоватую кожу в поисках очередного серого и разбухшего от собачей крови клеща. Баночка её наполнялась день за днём. Она даже научилась вытаскивать клещей, ещё живыми. А потом, как-то делая свои пирожки, Ирина добавила туда парочку клещей. И отнесла свою сдобу на рынок. Первым покупателем была девочка Люся Крабикова. Она съела пирожки, начинённые помимо животного мяса клещами. И клещи проникли внутрь. Они были стойкими, присосались к её органам и выкачали из неё всю жизнь. Умерла Люся Крабикова через восемь дней... А Ирина Львовна продолжала начинять свои пирожки клещами - для того чтобы собрать как можно больше клещей, она завела вторую собаку и сама искала в траве и на деревьях кровососущих насекомых. Каждый раз, когда она продавала очередной смертельный пирожок, она думала об электрике и уборщице, и мечтала, чтобы они вкусили её лакомств... Ну, конечно же, это случилось. Электрик с уборщицей в обнимку подошли к киоску и попросили у Ирины пирожков. Да где начинки побольше. Ирина взяла два больших пирожка, внутри которых было видимо-невидимо клещей, и продала их влюблённой парочке. Они умерли в тот же день. Клещи озверели и занесли им парочку быстродействующих болезней, а Ирина Львовна стала разводить собак, ибо они быстро дохли - некоторых клещей она не обнаруживала.

СМЕРТЕЛЬНЫЕ ВИБРАЦИИ. (1-й из серии про Култышку)

Дедушка Лёша всё-таки решил вернуться домой, после тяжёлого и грязного рабочего дня. Он чинил тракторы. Тракторы были его страстью. Когда-то, в далёком и ещё не бородатом детстве, маленького дедушку Лёшу прокатили на тракторе. Ему понравилось, и он решил посвятить всю свою жизнь тракторам. В загоне у него стояло четыре трактора, которые прибывали в разной степени разобранности, и не один из них не мог передвигаться. Дедушка Лёша больше никогда не катался на тракторе после того случае в детстве, но он всегда надеялся повторить свой подвиг. Поэтому он каждый день копался в тракторах, с надеждами на то, что его прокатят. Но, увы, не один рабочий крестьянский мужик не катал его. И поэтом каждый день дедушка Лёша возвращался с работы печальный. В его стареньком, покрытом мхом и мокрицами домике жило одно живое существо. Это существо звали Култышкой. Култышка был попугаем - самочкой. Звали её так, потому что у неё не было ножек. Ножек она лишилась, когда на дом дедушки Лёши напало "Общество защиты устриц". Неизвестно, что дедушка Лёша и Култышка сделали такого плохого устрицам, но... Култышке общество отрезало ножки, а у дедушки Лёши оно стащило двадцать одну лопату, после чего он не смог выращивать свою сочную морковку. Култышка спала на полу, у входа, и охраняла дом. В душе она всегда боялась что "Общество защиты устриц" вернётся и оторвёт ей что-нибудь ещё, поэтому своим загнутым клювиком она писала длинные и печальные письма в "Общество поддержки пластиковых стаканчиков" и натравливало его на столь ненавистное ей общество, которое лишило её ножек с голубенькими коготками. Но вот дедушка Лёша вернулся домой, Култышка приветственно крякнула ему что-то, и продолжила спать. Дедушка Лёша съел пирожок с начинкой, выпил компота, проведал свою трактор-коллекцию и уже было собрался спать, как вдруг из одного трактора вылезло нечто. Это нечто было вибрирующим мобильным телефоном. Он полз к давно не мытым ногам дедушки Лёши, но тот схватил ржавую железку и прихлопнул телефон...Телефон судорожно вибранулся и замер. И тут на весь загон поднялся пронзительный писк. Из всей техники дедушки Лёши полезли вибрирующие телефоны. Старик бил их, пинал, но их становилось всё больше и больше. Их зловещие, нервные вибрации медленно толкались к дедушке Лёше, они заползли к нему на ноги и даже не побрезговали запахом земли и сала, который, исходил от его ступней. Они не чувствовали запахов. Они ничего не чувствовали, кроме ненависти. Дедушка Лёша упал на сыру землю, а телефоны стали заползать на него... Култышка почуяла что-то неладное, и, цепляясь клювом за землю, доползла до загона. Она начала клевать ненавистную технику, но техника кинулась на неё и начала придавливать своими вибрирующими массами. А дедушка Лёша умирал - телефоны через рот заползали в него, и содрогались ещё сильней. Своими вибрациями они раздирали его внутренности, кожу, вырывались наружу и заползали в него обратно. Култышка ничего не смогла сделать, какой то "сименс" придавил её тельце, но она вспомнила, что может летать. И она взлетела, хотя не делала этого семь лет. И хоть хозяина нельзя было вернуть, она решила бороться с трясущимися монстрами. Култышка набирала в клювик бензина и поливала им сено в загоне, а потом она взяла горящую спичку, кинула её, и загон вспыхнул синтетическим пламенем. Култышка отлетела на безопасное расстояние и слушала протяжные писки горящих телефонов... С тех пор Култышка каждый вечер сидела в кресле-качалке рядом с обугленным остовом загона. Она знала, что где-то там, под землёй, есть ещё армия телефонов, поэтому бензин и спички были всегда у неё под крылом.

БОЛЕЗНЬ.

Яркий скрежет упавшего на ногу создания. И после него – отрубленный зелёный ноготь и неровными краями. Словно карусель бензопилы – так и хочет поцеловать искусанное кем-то тело. Но лесбийские забавы никогда не давали сделать этого. Ведь однажды человек в чёрном мешке крикнул ещё маленьким девочкам, что им придётся вечно клеить марку, своими длинными и пронырливыми языками. А они так ничего и не поняли, и просто целовались на двенадцатом этаже, заброшенного здания, кишащего наркоманами, падшими распутницами и любителями варёной ржавчины. Скелет пустых глазниц здания таил в себе все ужасающие смерти, а потом выпустил их из двери, которую открыли фанаты лака для волос, своими дешёвыми пилочками для ногтей. Кто мог догадаться о болезненной зависимости от переработанных цифр? Кто мог сесть в машину и открыть в ней перемены на четыре прыжка. Только серый глаз. Леденящий. Хладнокровный. Пустой. Его ничто не останавливало. Даже межпланетные интернет – связи, которые танцевали перед ним красно-чёрное танго, и пили пропавший чай. Ценителям маленьких подушечек посвящается: растворимые обивки, и пластиковые монетки на фоне толстых щенков, задыхаются под вашим телом. Отрезать все волосы, которых и так нет – одни пустые трубки. И сложить из них надпись на асфальте, как это делал семнадцатилетний гермафродит в белых шортиках. Только его желание знало, что он выложил. Кажется, наподобие «Уксус в сосудах стрелок направленности». За это его привязали к кактусу и выкинули из окна. После этой аморальной игры, толпы гермафродитов отчаянно бросались на огнемёты, наполненные колой, но этим самым истребляли себя. Кола выжигала не только бунтарей, но и обычные городские кусты. И тогда стая гиен вылезла из люков и своими синими ротовыми отростками слизала весь напиток, оставив не закрашенные, белые пятна. Гиены царапали хрупкую полировку стола, в доме мэра, своими хромированными когтями и требовали награды за победу над операцией «ошибочные огнемёты. версия 2.3». Мэр отдал им свою дочь и пошел менять пол. А гиены посмеялись над ним и снова ушли в свои сырые подземелья. Бороться с диггерами и лениво жевать бомжей, периодически преклоняясь перед дочкой мэра.

СИЛИКОНОВЫЕ МЫСЛИ.

Ксюша посмотрела на фото Памелы Андерсон, сломала три накладных ногти прозрачно-розового цвета и приняла глобальное и жизнеутверждающее решение – вставить себе силиконовый мозг. У Ксюши уже была силиконовая грудь, попа, губы и коленки. Теперь она хотела силиконовый мозг – одну из самых практичных вещей, после отвёртки. Пользы от него много:
1.Не съедят зомби.
2.Прекрасно сочетается с остальным силиконом в теле.
3.Эстетичен и гламурен.
4.Его можно красиво выблевать из себя.
5.Не требует умственных затрат.
6.Приятен на ощупь.
Ксюша не стала считать минусы – ну какие могут быть минусы у силиконового мозга. Собрала свою мини сумочку и грациозной походкой пошла в клинику доктора Дд. Дд поцеловал Ксюшу своим слюнявым и вонючем поцелуем, уколол её иголкой - слим, положил на операционный стол, изнасиловал, проверил остальной силикон в теле, закачал ещё немножечко в грудь и достал из ящика силиконовый мозг. Силиконовый мозг был шикарен. От него исходило розоватое сияние тупости и пустоты бездушия. Мозг заиграл мелодию «Писсикет Долз», но Дд его сразу заткнул и положил в белый тазик с морской солью, изрыгавшей проклятия. И началось изымание мозга старого и нудно-серого из головы Ксюши. Он сопротивлялся, кричал что-то про Ктулху и чёрные зонтики, но Дд вырвал еготельце, кинул на пол и безжалостно запинал синей тапочкой. Мозг ему явно не понравился. С первых же минут его изымания. Затем, обваляв руки в сахаре, Дд аккуратно и непорочно взял силиконовый мозг, поцеловал его и засунул в голову Ксюши. А затем пробудил её от могучего сна, кинул на пол, немного попинал, изнасиловал и отпустил на волю с новым мозгом. Ксюша сразу же купила топичек в тон мозгу, напилась шампанского, выблевала свой новенький мозг и случайно забыла его в тёмном уголке светящегося ночного клуба с геями и малолетками. Когда одна милая девочка нашла выблеванный мозг, на неё налетела толпа геев и отобрала его. И изнасиловала. Его силиконовые извилины так приятно щекотали их накаченные торсы, что они забрали мозг с собой, грубо толкнув по дороге безмозглую Ксюшу.

АКТИВНЫЕ МОНАХИ.

Она укусила черепно-мозговую травму. Он укусил черепно-мозговую травму. Они укусили черепно-мозговую травму. Так кто же проделал сие действо? Вероятно, армия активных монахов, бредущих за зажигалкой в лоно холодных гор. О, как же они мечтали прикоснуться огрубевшими подушечками пальцев к холодной и неприступной зажигалке за 5 р. 50 к. Они видели в ней самую прекрасную и могущественную богиню, и, кутаясь в обноски, стайка монахов шумно дышала в трубку совместно купленного телефона. Зажигалка меланхолично слушала ветер в трубке с примесью мужского дыхания, помогала очередной сигарете и лениво отключала телефон. Монахи пугались и спешили на вершину горы как одержимые садоводы на свои участки. А зажигалке было плевать, что где-то в горах, скрюченный монашеские силуэты гибнут примерно через день, и уже не так активно сражаются с оленями и белками. Поэтому черепно-мозговая травма послала свой дымчатый импульс на Город Безудержных Пряников и в костюме ниндзя, пробралась в пирожок с начинкой… Страшные там творились дела… Нежные кусочки теста пропитанные кровью, отрубленные уши, раскуроченные грудные клетки… Но черепно-мозговая травма вытащила святой карандашик и очистила пирожок от скверны. И мир стал чище. Но, как известно, активные монахи никогда не встречали зажигалку, и поэтому она укусила черепно-мозговую травму и та в ответ сварила компот из оледенелых бород монахов. Кто его выпил – неизвестно, но мы знаем лишь одно, что именно ОНИ укусили черепно-мозговую травму, да ещё и за пухленькую раковую пяточку…

ПОСЛЕДНИЙ ЭТАЖ.

Я лежу на самом высоком этаже современного анти - города. Подо мной хрупкая, шершавая доска. Подо мной – сотни заброшенных этажей, впивающихся в самое ядро помутневшей планеты. Через восемь дней приехал дышащий умершей едой лифт, и из него выбежала белая и гладкая собака. Она с любовью отгрызла мои ноги и скинула их в чёрный низ. А потом, клацая пластиковыми когтями, ушла в отверстие лифта. Через неделю я даже повернулась на спину и, почувствовав, как множество щепок плавно входят в кожу, увидела сиреневый круг в скучном и монотонном небе. Я пыталась исказить своё зрение, и представить, что это квадрат, но через месяц поняла, что это Величайший Сиреневый Круг в мутном зрачке неба. Моим искажениям поддавалось всё, но только не круг. Я начала любить его. Человеческой, жадной и слюнявой любовью. Толстым слоем слизи она растекалась в моём холодном существе. Розовая слизь заполнила около 67% моего тела. Она искорежила мой разум… Сука. Я хотела блевать каждой клеточкой тела, каждой загрязнённой порой, лишь бы избавится от этой болезни… А круг, этот ненавистный мною круг приближался и разрастался, словно капля нефтяных чернил на рубашке правительственного мутанта. Я дотягиваюсь лишь на семь километров к нему – дальнейшая часть моей руки болеет сучьей болезнью. И я мысленно вызываю белую собаку. И собака улавливает это своим пухлым, будто резиновым носом. Она приезжает с сигарой в зубах. На её носу – кокаиновая пыльца. И я облизываю этот холодный, упругий орган. Вот он – последний кадр. Последнее предложение. Последним может быть многое, и даже мои мысли. Я произношу слово в три байта на лестничных клетках. И только она будет знать. И продажная сигара. Доска ломается – собака съедает меня.

МОЛОЧКО КОРОБЧАТОЕ.

Молочко в варёном сахаре. Томно растекается и набухает, словно соски похотливой матери, увидевшей молодой член, какого-то парнишки. Молочко обретает массу в граммах и вылизывает себя до потери сознания. Сознание становится пушистым шариком в склизкой голове. И опять набухает, словно губы, жадно глотающие силикон. Молочко свернулось в кошкообразный клубок и спит на пятнистой шее чьей-то бабушки=поварихи. Наутро она задохнётся и конечно же сдохнет смертью больной старушки. И тогда, она получит свои дня славы. К чёрту молочко! Оно слишком нежное и бархатное. Бутон девы сверкающей. Будто.
Но оно расползается по горячей коже паутиной цвета кокаина. Спайдермен удивился, когда это увидел. Он разорвал на себе не рвущийся костюм и оттрахал кожу того тела, по которому растекалось молочко. Так программист Женя стал геем, и отрезал свою бороду, двух месяцев отроду. Борода на замусоленном линолеуме. Но кусочек остался в коробке с драгоценностями.
А молочко скользило в бледную носоглотку какого-то неопознанного существа. Оно заставляло его захлёбываться и плеваться жёлто-белой гадостью и серой мокротой. Существо съело немного запасов из домашней аптечки, и вот, всё эстетично! Выделения стали радужными и подмигивающими, реальность закрутилась в сладком коктейле... Обман. Существо всё равно сдохло от того, что захлебнулось своими слюнями-соплями.
Молочко очнулось в шприце. Какая-то маленькая зайчёночка любовалась им. Первый раз в своей жизни, она захотела, чтобы в неё что-то проникло. Желание зверело с каждой каплей на пупырчатом языке. Она капала молочко на свой язычок, покрытый жёлтым налётом. Больная. А затем схватила пластиковую куколку, и с размаху засунула её в свою Главную Женскую Дырку. Так, на ковре с узором, молочко встретило кровь. Лишняя, но очень ценная кровь обняла молочко. И вот они, те бабы, которые «кровь с молоком»!

ИЗ. 0ТРЫВ0к.

Выбросы алкоголя в алкогольные массы. Танцы роботов на полу со стразами. Энергия пробивается через их затвердевший материал. Онауничтожает, пробивает и в конце образует ядовитую дымку вокруг пляшущих машин. Она притягивает противоположных особей и эволюционировавших гермафродитов. Гермафродитов легализировали, и из-за этого жизнь в пространстве стала опасней. Они начинают с безумным скрежетом тереться друг о друга, высовывать длинные антеннки и переплетать их туго-туго, словно два садиста-мазохиста затеяли последнюю в своей жизни игру. Танец со скоростью 350 движений в минуту. Те, кто уходят за отметку 500 – превращаются в свет стробоскопа и больше не материальны. Танцпол впитывает их в себя, они превращаются в атмосферу помещения– гремящую, живую, абсолютно не адекватную.
В ободранных уголках посылаются импульсы любви. Машины, которые не могут любить, цепляют этот вирус. И система летит. Её полёт в ржавый мусорный бак. Будет слишком красиво, чтобы не выдернуть из себя пару наэлектризованных проводов. В последнее время, роботы очеловечились. Причём очень сильно. Это беспокоит Мясных существ. Они трясутся и брызжут разными жидкостями. Шипящий жир, выблеванный ими, отпугивает только что сделанных роботов, но через пару часов они присоединятся к титановой массе, и будут тренироваться друг на друге. Целовать током, искать разъёмы и сканировать на наличие коэффициента безбашенности. А в отрезок естественного освещения, они разбредутся по базам. Пусть даже не своим, но там будет продолжение. Больше искр, трения, масла, обволакивающего пустоту трубок. Это будет продолжаться до тех пор, пока Мясные существа не ворвутся в последнее убежище, и не заморозят все процессы до года Мёртвого зеркала. Машины окажут им сопротивление незаконными действиями. Война в 48 минут, по естественному свету. Раздробить податливую плоть. Запустить лезвия в самую душу. Нельзя допускать, чтобы Мясные существа прерывали процесс копирования. Если он прервётся – появится новый искалеченный урод. Они позорят нас своими болтающимися шлангами, ржавым оттенком, но в целом, это хорошие ребята, которых не следует обижать. Лучше сразу забить током до смерти…Поэтому наша партия кидается на Мясных существ, но почему-то проигрывает… Наверное, гермафродиты сыграли свою чёрную роль.

Чёртовы ворюги(
...как так можно?!....(

Да. Оно всё как-то так и есть на самом деле...

Как злостный прозаик.
Парочка стихов зацепила....они искренние...видно что вот, от души, прямо с капельками сердечной крови!...
я вот не умею стихоплести...когда-то пробовала...вот такое вот унылое гавно получалось:
Хрупким цифро-хороводом,
Ржавым пламенем змеи,
Не найдёшь себе систему
Так возьми же, и умри.
Хрупким цифро-хороводм,
В дальней комнате сестры,
Разреши им целоваться
С серым пирсингом ноги.
Хрупким цифро-хороводом,
Не найдя всех блок-команд,
Отдалённым дисководом
Корабли в луне горят.
Хрупким цифро-хороводом,
Без транзисторных лучей,
Устрани свои помехи
Станет ясно - кто он, чей.

Я/
Фи0лет030й кро3'ю/
Кро3'ю *еzстокой м@шины/
Я уби3@ю не глядя/
В эти гл@з@ прист@3учи/
Бешеным ярким туман0м/
3zкрикнет т@к глуп0 лету4им/
Н0 п0редеет р@zz@д@/
Мел0м тв0им безымянным/
И раств0рятzя дет@ли флюр0 г@zетн0й гл@зурью/

Красивым безжалостным мишкой
Ты выйдешь на улицу ночью.
Ты встретишся с подлым мальчишкой
Удариш его ты прикладом
Найдёшь - непременно оставишь -
Свой меч из синтетики чёрной
И утренней ранней дорогой пойдёшь пешеходом
Без рая.
И ты подберёшь по дороге книжонку из детского сада
Увидешь там мёртвые лица
Она как любовь возгорятся.
И чёрные слёзы от туши придут на тощие груди
И грязные джинсы закроют
Все те, кто вчера был не продан
И звуки стального хардкора
Тебя разрвут на кусочки
Ты спрсишь "Может ли птица"?
Ответят тебе "Ради бога"!
Увидишь ты мыло измены.
Она разлагает все плечи
Того, чьё милое тело
Холодненькой ночкой любила
Забьються мозги в змеи шланга
Он их пожуёт...нет, не долго
И выкинет массой бездушной.
Такой. И к тебе равнодушной.